ИСТОРИЯ ВЕЛИКИХ ГУННОВ
Сложение обществ, одновременных гуннам Центральной Азии, происходило в несколько особых условиях
Сегодня Радио ГОЛОС МОНГОЛИИ представляет вашему вниманию рассказ о самых древних предках монголов – о великах гуннах, образовавших огромные государства ещё до Чингисхана.
Уже в первом тысячелетии до н.э. на территории Центральной и отчасти Северной Азии, в частности в Минусинской котловине и на Алтае, возникают первые кочевые скотоводческие общества. Сложение обществ, одновременных гуннам Центральной Азии, происходило в несколько особых условиях. Возникшее и развивавшееся скотоводство было в сильной степени связано с земледелием, в то время как в монгольских степях гуннское общество в качестве подсобного промысла знало не столько земледелие, сколько охоту.
Уже с глубокой древности наметились две линии общественного развития. С одной стороны, в провинциях Хэнань и Ганьсу открыта неолитическая культура земледельцев, представленная культурой трипольского типа так называемой Яньшао; с другой — в степных районах, к северу от Хуанхэ, ей современна микролитоидная культура, своими корнями уходящая в степную культуру Монголии, Забайкалья и степей Средней Азии. В соответствии с этими двумя комплексами в эпоху бронзы также намечаются две линии развития культуры Китая. Так, в Хэнани в Ганьсу развивается культура типа Шан и Инь (1766-1122), а в степях и за пределами Великой китайской стены складывается культура бронзы, находящая себе аналогии на обширном материале южной Сибири.
Как бы связывают эти два комплекса культурных явлений ранние формы звериного стиля, прослеженные ещё на пиктограммах Иньской бронзы. С эпохи Чжоу (с 1122 г. до н.э.) выявляются резкие различия в развитии указанных смежных комплексов. В то время как в Хэнани и Ганьсу один комплекс представлен такими выразительными находками, как ранняя чжоуская бронза так называемого архаического стиля (1122-650 гг. до н.э.), связывающаяся по орнаменту с культурой Яньшао, в центральноазиатских степях складывается культура с типично карасукскими формами бронзы, в основном происходящая из Ордоса. В степях эта культура слагается, видимо, не без воздействия южной Сибири, с её классическими формами звериного стиля.
В VII в. до н.э. наряду с параллельным развитием двух комплексов культуры, происходящих из осёдлоземледельческих и кочевых обществ, появляются характерные скрещения. Так, из Северного Китая происходит значительная группа вещей, имеющая явный скифский облик. Пример тому, характерные формы кинжалов с перекрестием в виде опущенных усиков, поясные пряжки с крючком, ножи и кинжалы, украшенные скульптурными изображениями зверей. При этом весь данный комплекс тесно увязывается с предшествующими карасукскими формами. Под влиянием карасукской, а затем скифской культуры наблюдается ряд изменений в классической китайской бронзе чжоуского времени. Отмечается появление звериных элементов в геометрической орнаментике архаической и средней бронзы (1122-950 и 950-650 гг. до н.э.), что позволяет выделить соответствующий стиль Хуай (650-200 гг. до н.э.), из которого вырастает своеобразное искусство Ханьского Китая. Важным фактом является также и то положение, что культура скифского типа проникает в глубь Китая. Так, помимо Ордоса можно отметить пункты в провинции Хубэй (культура Сюаньхуа) и около Пекина (культура Люанбин).
Это взаимоотношение культур достигает своего наивысшего выражения в памятниках южной Маньчжурии V-III вв. до н.э., они отражают процесс скрещения кочевой и осёдлой культуры. Отметим поселение Муянчэн, имеющее облик осёдлой земледельческой культуры. С культурой этого поселения перекликаются несколько более поздние погребения, в Наньшаньли, сложенные из кирпича, в которых были найдены глиняные модели домов с черепичными крышами. Этим комплексам соответствуют грунтовые могилы у поселения Муянчэн, содержащие характерную керамику в виде мисок, сферических круглодонных сосудов, сосудов рюмковидной формы с конусовидным, иногда прорезным поддоном. Особо отметим черешковые костяные и бронзовые стрелы. Муянчэнские поселения и могилы, равно как погребения в Наньшаньли, характеризуют два варианта хозяйства — осёдлого и кочевого, сосуществующих в это время. Это последнее проявление синкретизма двух хозяйственных укладов. С конца III в. намечаются уже резкие различия в культуре степей и земледельческого Китая.
Прослеженные изменения в культуре Китая и кочевников позволяют несколько иначе рассмотреть известия письменных китайских источников. Северокитайские племена времени легендарных императоров Тан и Юй (2357-2255 гг. до н.э.), а именно шаньчжун, сяньюн и хуньюй, связываются по своему происхождению с Китаем. Последний государь эпохи Ся умер в 1764 г. до н.э. И вот указывается, что его сын Шуньвэй ушёл в степь и стал кочевником. Уходы в степь «бывших» земледельцев, например, «попечителя земледелия» Гунлю, неоднократны. Эти легенды как бы являются отзвуком реально происходившего процесса отделения первых скотоводов от земледельцев, что соответствует для третьего-второго тысячелетия до н.э. смене культуры Яньшао и позднего неолита — ранней бронзой степей. Китайские источники отмечают, что ещё в 1140 г. до н.э. северные племена — кочевники жун и ди представляют дань по названию «хуанфу» и имеют тесные связи с земледельцами. Эта связь документируется иньскими изображениями зверей в пиктограммах, являющимися своеобразным проявлением «скифского» звериного стиля на китайской почве.
С первого тысячелетия до н.э. после удачных войн государства Чжоу с кочевниками гуаньжунами, у которых тотемами были волки и олени, связь между кочевниками и земледельцами обрывается. Кочевые племена, обособленные от Китая в течение трёх-четырёх веков, развивают свою кочевую культуру и мало на него влияют. Этой эпохе — на археологическом языке «карасукской» — соответствует местный китайский стиль, так называемой архаической и средней бронзы конца II до середины I тысячелетия до н.э.
Главнейшие кочевые племена, окружавшие Китай, следующие: в районе Ганьсу — племена гуньчжу, гуаньжун, дивань; в Ордосе икюй и лэуфань, и, наконец, в Маньчжурии дуньху и шаньжун. О всех этих племенных группах китайцы сообщают: «Каждое (из поколений) было рассеяно по краям горных долин. Они имели предводителей и старейшин, часто собирались до 100 с лишним (семейств) жунов, но всё не могли соединиться».
С VI-V вв. до н. э. начинается наступательное движение кочевников на Китай. Среди икюйских жунов было уже 25 «городов», т.е. укрепленных поселений (чэн). Китайская правительница Сюаньтайхэу находится в браке с одним из предводителей жунов. Эти факты связи жунов с Китаем, продолжающейся до III в. до н.э., и объясняют появление памятников типа Муянчэн и Наньшаньли, и сложение в чжоуской бронзе стиля Хуай. В 307 г. до н.э. китайский полководец Улян разбивает племена линьху и лэуфань и начинает от Иньшаня строительство «Великой китайской стены».
Так заканчивался первый этап разделения кочевников и земледельцев, тянувшийся тысячелетие, с одной стороны, начинается объединение Китая при династии Цинь (221-206 гг. до н.э.), с другой — достаточно созревшие классовые отношения у кочевников ведут к созданию их объединения, вначале в рамках военно-демократического строя. Племена жун играют здесь господствующую роль. С этнонимом последних явно связано и название племенного союза Центральной Азии — «гунны». Ускорило процесс консолидации сил кочевников жунов строительство «Великой китайской стены».
Следует отметить отдельные находки «гунно-китайского» происхождения, из области Ордос. Здесь для гуннской эпохи характерны предметы искусства, в сильной степени связанные с типами предшествующей эпохи бронзы и так называемой культурой скифского типа. Таковыми памятниками, в частности, являются прорезные бляхи, на которых нередко можно встретить изображение людей. Так, например, на одной пряжке изображена сцена проводов: у двухколёсной повозки стоит мужчина, рядом с ним женщина, быть может жена, которая прощается с его собакой. В скупой на детали сцене выступают характерные черты быта северокитайских кочевников, т.е. южных гуннов; наглядно об этом говорит прежде всего одежда. В ханьский период в искусстве Северного Китая ярко сказывается появление в орнаменте и объёмных изображениях новых сюжетов. Домашние животные — конь, бык — всё чаще и чаще выступают в орнаментике и украшениях.
Скульптурные изображения лошадей, очевидно имеющие ритуальный характер, появляются и в намогильных памятниках. Скульптура заменяет живую лошадь, которую в более ранних погребениях убивали и клали в могилу (например, в кургане Пазырык).
Звериный стиль гуннов реалистичен. Фантастики почти нет; фантастика и абстрактность в искусстве развиваются в более поздний период и вызваны сложением нового типа социальных отношений. Искусство северокитайских кочевников оказало сильнейшее влияние на Китай, в котором, в противовес, например, сухому геометрическому орнаменту чжоуской эпохи — в ханьское время. Здесь возникает, не без влияния кочевников, реалистический стиль, появляются такие сюжеты, как реалистическое изображение животных, рыб, всадников и т.д.
В гуннских могильниках мы встречаем много китайских вещей: зеркала, монеты, ткани, лакированные чашечки и др.. Особенно многочисленны китайские вещи в наиболее богатых могилах. По некоторым найденным предметам или даже отдельным остаткам крупных предметов вооружения, а также таким вещам, как, например, колесницы, можно восстановить вещи китайского происхождения. Для этого достаточно сравнить вещи из Китая эпохи Хань с вещами, добытыми из ноинулинских курганов. Изображение «варваров» (вероятно гуннов) имеется на ханьских резных изображениях в Шаньдуне и других провинциях. Культурное влияние Китая на кочевников (и обратно) было весьма сильным. О культурных связях кочевников не только с Китаем, но и с Кореей можно судить по археологическому материалу. Концентрация вещей китайского происхождения в наиболее богатых курганах заставляет предполагать общественное значение гуннских шаньюев, которые удерживали в своих руках основную массу не только подарков, но и дани.
Вы слушали рассказ об истории великих гуннов.
Просмотры: 1922
Tweet